«Не сдам экзамены — мне конец». 5 мифов о детском суициде, из-за которых можно все пропустить

[Admin]

Детский психиатр Анна Портнова — о том, что делать родителям

«Она целый день вертится перед зеркалом — какая депрессия», «все с ним было хорошо, ничто не предвещало» — подобные фразы близкие произносят, когда беда уже на пороге, но они ее не чувствуют. Как родителям и школе пристально, но ненавязчиво следить за поведением детей и подростков? Об этом — детский психиатр, президент Ассоциации психиатров и психологов за научно обоснованную практику Анна Портнова.

«Жизнь не сахар, привыкай» — что не так с этой фразой

— Действительно ли растет количество самоубийств среди детей и подростков? Число попыток суицида среди несовершеннолетних за последние три года увеличилось почти на 13%, с 3253 до 3675 случаев, а число повторных попыток на 92,5% (с 188 до 362 случаев). Это данные, озвученные в 2022 году. 

— Последние лет 20 у нас отмечалась положительная тенденция, а несколько лет назад Всемирная организация здравоохранения разработала специальную программу, многие регионы вводили профилактику суицидов в подростковой среде. К сожалению, мы все равно оставались в первых строчках среди стран, где есть подростковые суициды. 

Потом страна два года просидела на карантине, школы перешли на дистанционное обучение. Для единиц это было благом, но для большинства вынужденная изоляция стала большой проблемой. Дети подолгу оставались с родителями в замкнутом пространстве, в связи с этим участились внутрисемейные конфликты. 

Кстати, если мы говорим о форс-мажорных причинах роста количества самоубийств, то мы должны смотреть и на взрослые суициды тоже. Подъем идет не только внутри детской популяции. 

— Но детские суициды в большей мере связаны с социально-экономическими причинами, неблагополучием в семье?

— У нас обычно считается, что семья неблагополучная, если есть пьющие и не работающие родители. Но бывают работающие и не пьющие, но неблагополучные психологически родители, которые детьми не занимаются. Няня следит за уроками, водит в кружки и на секции, но при этом эмоционального тепла и поддержки дети не получают. 

Школа — тоже стрессовый фактор для ребенка. Пусковым моментом часто становится буллинг со стороны сверстников или со стороны учителей. Ребенок скрывает это либо говорит родителям, а они отмахиваются: «Не преувеличивай, ты должен научиться давать сдачи и сам решать свои проблемы, жизнь не сахар, привыкай».

Но ребенок не может сам справиться с издевательствами. Это всегда вина взрослых, которые не только их допускают, но еще и неосознанно поощряют. Например, ребенок проблемный, мешает учителю работать, и когда одноклассники этого ребенка доводят, то они тем самым решают за учителя его проблему.

Любые изменения в бытовых и поведенческих привычках на общем неблагоприятном эмоциональном фоне должны насторожить. 

Фразы: «не могу так дальше жить», «выпилюсь — и всем будет легче», «лучше помереть, чем жить с вами», «не сдам математику — мне конец» и так далее. Обращать внимание на подобные фразы, произнесенные в личном общении или онлайн, необходимо, даже если они говорятся сгоряча или назло.

Поведение: раздает вещи, которые имели большую личную ценность, приводит в порядок дела, внезапно мирится с теми, с кем давно был в ссоре, и другие перемены, которые могли бы указывать на прощание с жизнью, должны насторожить.

Школа: резкое снижение успеваемости, равнодушие к учебе, которая раньше шла неплохо, пропуск занятий.

Настроение и здоровье: изменения аппетита (подросток стал есть слишком мало или слишком много), бессонница, вялость, угрюмость, апатия, замкнутость — либо наоборот, лихорадочная неестественная веселость, эйфория, перемежаемая приступами отчаяния.

«Читаю характеристики и диву даюсь — чего же вы ребенка так ненавидите?»

— Мне кажется, что в школах, наоборот, сейчас таких отношений очень боятся. Мне подруга рассказывала, что стоит ее дочери на перемене отойти в сторонку и задуматься, завуч с директором уже чуть ли не родителей в школу вызывают, как бы чего не случилось. Это тоже перекос — или никакие меры не будут лишними?

— Перекос в том, что этим должны заниматься не завуч с директором, а психологическая служба. Психолог должен знать детей, наблюдать за ними, а не заниматься ерундой типа заполнения журналов и контроля успеваемости. Его работа — оказывать психологическое сопровождение учебного процесса, отслеживать внутригрупповые конфликты, в том числе между учителями, следить и за их психологическим состоянием тоже, потому что человек выгорает, и это сказывается на детях.

У нас всего этого по большей части нет. Я часто вижу характеристики психологов, которые родители приносят на прием. Читаю их и диву даюсь — чего же вы ребенка так ненавидите? И такой, и сякой, и даже по имени его иногда не называют. То есть не ребенок, а какой-то букет отрицательных качеств.

Но что-то же есть в нем хорошее, какие-то сильные стороны, помимо того, что он плохо учится и не умеет выстраивать отношения в классе. 
Знаете, как пишут характеристики иногда в частных школах? «Ваня — любознательный ребенок, он тянется к общению, но у него не всегда получается», — и так далее. То есть они начинают с чего-то позитивного, а не бьют сразу наотмашь. Хочется сказать родителям: «Поищите другую школу».

У моего собственного сына был в классе случай, когда один мальчик травил другого, затрагивая национальность. Учительница мгновенно вызвала в школу тех и других родителей, мальчиков помирили, устроили совместное чаепитие и пресекли конфликт на корню. 
Известно, что 87% школьного шутинга — результат буллинга. По самоубийствам такой яркой статистики нет, но тем не менее связь очевидна.

Подросток может решиться на самоубийство, если чувствует, что он — такой, какой он есть — никому не нужен. 

Нужно разговаривать, интересоваться его жизнью не с целью проконтролировать или наказать, а просто потому, что вам интересно и важно, что происходит в жизни ребенка. Это та «профилактика», которую можно начинать с детского сада.

Сначала принимайте сторону ребенка, будьте за него горой, и лишь потом, не сразу, пошагово объясняйте ему, в чем он был не прав.
Не игнорируйте даже пустяковые жалобы на его физическое состояние или на внешность. Выскочил прыщ — пойдем к дерматологу, не нравишься себе в зеркале — давай придумаем тебе классную стрижку. 

Не отмахивайтесь от его страданий, страхов и тревог. «Ты же мужик — вот и разберись», «да таких Маш (Кать, Лен) — пять копеек пучок в базарный день», «он твоего мизинца не стоит». 

Не перекладывайте на ребенка свои тревоги за его учебу, не пытайтесь самореализоваться за его счет. «Не поступишь — пойдешь улицы подметать», «у нас в семье нет ни одного человека без высшего образования» и так далее. Табу.

«К сожалению, совершить суицид можно и с красивым маникюром»

— Как родителю не проморгать риски? 

— Только путем доверительного разговора. Не только «какие у тебя оценки, почему такая отметка, а не такая», а по душам, обсуждая отношения в школе и вообще все, что происходит вокруг. Необходимо с первого класса, с детского сада развивать привычку говорить.
Но у родителей обычно нет на это времени и сил, они пришли с работы, устали, «давай завтра», «давай с утра» — и так далее. Постепенно все сходит на нет, нить теряется, с вами перестают делиться.

Бывают трагические случаи, когда родители до последнего отказываются обращаться к психиатру, им стыдно и страшно. Это наследие еще советской системы, когда психиатрия воспринималась не как помощь, а как наказание, репрессивный механизм. 

Однажды госпитализировали девочку с яркими признаками суицидальной готовности. Мама вызвала скорую, врачи поговорили с ребенком, оценили риски и отвезли ее в больницу. Но вечером явился отец, который был с матерью в разводе, и заявил, что хочет девочку забрать.
Дело дошло чуть ли не до драки, и он вызвал полицию, которая встала на его сторону. Поскольку дочери не было еще и 15 лет, отец имел все права, а медучреждение не могло удерживать насильно. Сама же девочка, видя состояние отца, стала говорить, что просто пошутила, на самом деле все хорошо, она хочет домой.

Поздно вечером ее забрали, а рано утром она покончила с собой. Мы узнали об этом потому, что папа пришел к нам за справкой. Он хотел ее отпеть в церкви, и там сказали, что, поскольку это самоубийство, отпоют только при подтверждении психического расстройства. Конечно, он был в таком отчаянии, что ему можно было только сочувствовать.

Вот почему всегда нужно прислушиваться к врачам. Да, психиатрическая больница — не сахар, но если специалисты подозревают риски, то лучше на некоторое время поместить ребенка под надзор. Папа с мамой часто не в состоянии оценить опасность, лицом к лицу лица не увидать.  

— Есть много семей, где уже в подростковом возрасте ребенок отдаляется от родителей, какими бы внимательными и принимающими они ни были. Ни с того ни с сего случается трагедия, но их вины нет. За чем следить?

— Конечно, не будешь лезть к ребенку в душу с вопросами, когда он не хочет общаться. Но не бывает так, чтобы не было изменений в поведении — например, подросток перестал спать, стал порывистым, раздражительным, обидчивым, начал уединяться, отказываться от прежних удовольствий. Резко снизилась успеваемость, переругался с друзьями, засиживается в интернете — все это должно насторожить. Фразы «вы мне надоели», «не хочу вас всех видеть» при наличии других признаков тоже нельзя оставлять без внимания. 

Бывает, что приходит на прием девочка-подросток в тяжелой депрессии с суицидальными мыслями, о которых она не хочет в присутствии матери разговаривать. При этом она модно одета, накрашена, с маникюром, пирсингом. И мама говорит: «Ну какая у нее депрессия, она целыми днями перед зеркалом вертится». Но сидение перед зеркалом — совершенно не признак благополучия. 

Во-первых, у девочки могут быть такие сильные переживания из-за своей внешности, что она без слоя макияжа просто боится показаться на люди. Ей кажется, что все испугаются, если увидят ее без маски. А во-вторых, преувеличенный уход за собой может быть попыткой самопомощи, самолечения. К сожалению, совершить суицид можно и с красивым маникюром.

— Говорят, также важным признаком может быть раздаривание подростком дорогих ему ранее вещей. 

— Да, это может быть подготовкой к суициду, и, как правило, этому отказу от вещей предшествует затяжная депрессия. 
Но ведь самоубийство часто совершается импульсивно, в результате резкого конфликта. Он либо селфхармом займется, потому что не видит другого способа решения конфликта, кроме как причинив себе боль, либо… По идее, рядом должен быть близкий человек, с которым можно поговорить, обсудить, поплакать. Когда его нет, то ребенок уединяется и режет себе руки и ноги. 

И часто кажется, что ведь вроде все нормально было. Тут ключевое слово «вроде». Оно означает, что у человека адаптивные возможности снижены, скорее всего это и раньше проявлялось, когда он не справлялся с эмоциональной нагрузкой, с травмами, с обидами, стрессом.
Убегал, раздражался, что-то разбивал. Вот эти моменты должны настораживать родителей, дать им повод обратиться к психологам, особенно если это мальчик. У них вообще больше завершенных суицидов, чем у девочек. 

И, конечно, главный стресс — экзамены. Прежде всего, потому что учителя сами волнуются, боятся показаться неэффективными и перекладывают свои страхи на ребенка. У родителей тоже стресс. Поэтому наша задача — заниматься психообразованием в школах, проводить родительские собрания, привлекая психологов и психиатров, объяснять, как готовиться к экзамену, а не повышать тревожность фразами типа «не сдашь — пойдешь улицы подметать», «вот позор, у тебя отец учился всегда хорошо». Ребенок тогда воспринимает этот экзамен как Рубикон — не преодолеешь и все, жизнь не сложилась. Это не помогает, а деморализует.

Помните, что попытка самоубийства может совершиться импульсивно, когда вроде бы ничего не предвещало, но это не значит, что для нее не было причин. Просто они остались незамеченными. 

Вот главные заблуждения относительно подростковых самоубийств, которые затрудняют их профилактику:

«Следит за своей внешностью — значит, все в порядке».

«Покончить с собой можно только при психическом расстройстве».

«Это он интересничает. Чем меньше обращаешь внимание — тем лучше».

«Не стоит лезть человеку в душу, предотвратить самоубийство невозможно».

«Если решил уйти из жизни, то уйдет».

«Поведение в соцсетях как крик о помощи»

— Могут ли навредить какие-то паблики? Помню, был материал о группах, где детей чуть ли не подводят к тому, чтобы они наложили на себя руки.

— Да, были материалы про группу «Синие киты». Я не думаю, что дело в этом. Если у человека есть уже всепоглощающий интерес к чему-то — например, девочка хочет похудеть — что она будет искать в интернете? Рано или поздно она найдет сообщество таких же, как она, которые похудением и диетами довели себя до анорексии.

Тот, кто хочет познакомиться, будет искать группу для общения, для романтических отношений. 

А если кто-то думает, что жизнь у него не сложилась, он уж точно найдет себе группу «единомышленников».

Но чтобы человек с нормальным эмоциональным фоном, без драматически осознаваемых проблем в жизни вдруг зашел в паблик и попал под влияние — ну, это маловероятно. Всегда есть два встречных процесса.

Хотя и поведение в соцсетях показательно. Иногда ребенок прямо пишет о своей готовности покончить с собой, и это может быть крик о помощи, он умоляет его остановить. К этому нужно относиться серьезно, даже если кому-то кажется, что это просто попытка привлечь к себе внимание, показаться интересным. 

— Как понять, что мне уже к психиатру, а не к психологу?

— Сам поход к психиатру воспринимается как стигматизация, поэтому идти к нему нужно в безусловных случаях. Психоз, нервная анорексия, депрессия с суицидальными проявлениями, обсессивно-компульсивное расстройство, биполярное расстройство — все это лечится не только психотерапией, но и таблетками. А стресс, неврозы, нетяжелые расстройства — тут нужен психолог как первичное звено. Дальше он уже может направить к психиатру за консультацией и медикаментозной помощью.

В самом крайнем случае, если присутствуют бред, галлюцинации и необходимы большие дозы препаратов, которые могут дать побочный эффект, ребенка положат в больницу. 

«Он думает, что у него, как в игре, есть запасная жизнь» 

— Правда ли, что детские суициды «помолодели»?

— В раннем возрасте, 11–12 лет, случаются самоповреждения, а самоубийства исключительно редки. Но обязательно нужно обращать внимание на фразы типа «зачем вы меня родили», «лучше бы меня не было» и так далее. У маленьких детей подчас еще не сформировано понимание смерти, что это навсегда. Им кажется, что они просто кого-то сильно напугают, а потом у них, как в игре, будет запасная жизнь. Вот сейчас умру, решу свои проблемы и буду жить дальше. Он не понимает, что никакого «дальше» уже не будет. К тому же в стрессовом состоянии голова не очень хорошо работает. 

Суицидальным наклонностям у детей способствует повышенная информированность, они все считают, что умереть — это интересно, красиво. Я не к тому, что нужно запрещать интернет, но хорошо бы проводить в школах образовательные семинары для родителей, рассказывать, с какими проблемами дети сталкиваются уже в начальной школе, как не наказывать их за неудачи, а наоборот, поощрять за успехи. Об этих простых вещах многие не подозревают. А потом говорят: «Как же так, ведь было все нормально». 

— Если у ребенка диагностировали депрессию, нужно ли об этом сообщать в школу?

— Учителя, директор должны знать, что с ребенком нужно быть очень внимательными, можно принести рекомендации психолога. Но диагноз сообщать не следует. У нас, к сожалению, нет культуры восприятия психиатрического диагноза. К ребенку будут относиться как к прокаженному. Это все от невежества, хотя такое есть не только в России.  

https://www.pravmir.ru/ne-sdam-ekzameny ... propustit/